«Мы стоим по ту сторону забора и пытаемся конкурировать за сотрудников, которых нет»

Завершился прием заявок на всероссийскую премию «Молодой промышленник года». Побороться за звание решили 650 предпринимателей со всей страны, 9 из них — из Свердловской области. В прошлом году в топ-100 премии попали сразу несколько свердловчан. А собственник компании «Гермес-Урал» Полина Шарова даже вошла в тройку победителей.

В топ-100 в прошлом году также попал Максим Хорьков, управляющий НПО «Легион», которое производит мачты и опоры освещения, а так же многогранные опоры для линий электропередач (ЛЭП). Сегодня на его предприятии около 230 сотрудников, из-за высокого объема заказа работать приходится круглосуточно. DK.RU расспросил Максима Хорькова об автоматизации, дефиците кадров, санкциях и о том, как его команда справляется с этими вызовами.

С чего начался ваш производственный бизнес?

— Мы зарегистрировали компанию в 2008 г. Начали работать в качестве дилера одного Тюменского завода — занимались продажей их продукции, в частности опор освещения. Спустя несколько лет произошел разлад, который подтолкнул нас к организации собственного производства.

Сначала в 2013 г. мы арендовали небольшой цех в Березовском — начали производить кронштейны, фундаменты и комплектующие для опор освещения. А в 2016 г. арендовали большой цех на Вторчермете площадью около 7 тыс. кв. м, взяли в лизинг дорогое оборудование и начали заниматься опорами. За несколько лет штат вырос до 100 человек, а оборот компании — до миллиарда.

Три года назад мы считали расходы и поняли, что за пять лет аренды заплатили 170 млн руб. Решили, что это слишком большие траты, и целесообразнее обзавестись своими площадями. Сначала нашли подходящий вариант в Среднеуральске и перевезли оборудование сюда. В этом году купили еще одно здание в Асбесте — этот цех мы запустим осенью, перенесем туда часть производственных процессов.

Между Среднеуральском и Асбестом почти 80 км. Наверное, это большие транспортные издержки?

— На самом деле все не так страшно. В связи с тем, что у нас нет собственного цеха цинкования, мы организовали обработку готовой продукции от коррозии на площадках других предприятий. Основной поток идет в Шадринск, Асбест к нему находится чуть ближе. Оставшуюся долю опор возим в Южноуральск и Верхнюю Пышму. 

Как вообще устроено производство опор и есть ли здесь простор для автоматизации?

— В упрощенном виде производственный процесс выглядит следующим образом. Сначала мы с помощью лазерной резки делаем заготовки из металлических листов нужного размера. Затем отправляем их на пресс и придаем нужную форму. Следующий этап — сварка: частично она выполняется с помощью сварочного робота, частично — силами наших сварщиков. После этого заготовка отправляется на цинкование, возвращается на предприятие, комплектуется и отправляется заказчику.

Частично производство уже автоматизировано, и простор для автоматизации в будущем есть. Но с учетом того, что фактически у нас мелкооптовое производство, вкладываться в покупку новых роботов экономически нецелесообразно. Чтобы робот окупился, с его помощью нужно производить большие объемы одинаковой продукции. У нас номенклатура постоянно меняется. К тому же мы часто беремся за производство специфической продукции, которая требует конструкторских расчетов.

На многих предприятиях сейчас острый дефицит сотрудников. У вас тоже?

— Дефицита офисных сотрудников мы не чувствуем. Но найти людей в цех сейчас действительно непросто. Мы понимаем, что можем продавать больше, но людей для выполнения заказов не хватает.

В целом тенденции на рынке нам понятны.

• Во-первых, на рынок труда сейчас вышло поколение 1990-х — оно на треть меньше, чем поколение людей, которые сейчас уходят на пенсию.
• Во-вторых, с небольших предприятий люди уходят на оборонные заводы — за высокой зарплатой и бронью, и мы не всегда можем конкурировать с ними за кадры.
• В-третьих, 20-30 лет назад все стремились учиться на экономистов и юристов, мало кто хотел связывать жизнь с работой в цехе.

Сегодня ситуация меняется. У нас за последние три года зарплата рабочего персонала выросла в два раза. По отдельным специальностям еще выше, например, только за последний год зарплата стропальщика выросла на 50%. Это напрямую связано с дефицитом кадров — многие предприятия сегодня поднимают зарплаты для того, чтобы привлечь специалистов.

Что вы предпринимаете для поиска и удержания сотрудников?

— Самый простой и понятный мотиватор для людей — зарплата. Всем хочется чувствовать стабильность. Раньше заработок сотрудников в цехе напрямую зависел от объема выполненной работы. Сейчас мы существенно повысили окладную часть и снизили надбавку за выполненную работу.

Еще три-четыре года назад я относился к «советским» методам скептически. Сейчас я изменил свое отношение к ним. Стали отмечать достижения сотрудников, например, выдаем им грамоты, чтобы они чувствовали свою причастность к успехам производства. Стали больше внимания уделять адекватной корпоративной культуре, в том числе в цехе. Помогаем сотрудникам с решением их вопросов. В каких-то случаях выдаем займы.

Активнее работаем с наставничеством. Например, берем людей без опыта и обучаем работе сварщика, а соискатель в это время еще и получает стипендию. Работа сложная, здесь достаточно большой отсев. Но кто-то все-таки остается.

Сейчас в интернете гуляет мем, состоящий из двух картинок. На первой — люди за забором и подпись «1993 год». На второй — забор, пустая улица и подпись «2023 год». Этот мем очень точно характеризует ситуацию на рынке труда. Мы, работодатели, стоим перед пустым забором и пытаемся конкурировать за сотрудников, которых за ним нет. 

Жизнь заставила нас поменять свои подходы к кадровой политике. Используем самые разные средства, чтобы рассказать целевой аудитории о себе, о вакансиях, которые у нас есть. Например, договорились с мэром Среднеуральска, что мы за свои деньги сделаем для города остановочный комплекс, а взамен бесплатно будем размещать там свою рекламу.

Нашли телефоны бывших сотрудников. Обзваниваем сварщиков, которые раньше работали у нас, предлагаем вернуться на предприятие.

Пытаемся сформировать входящий поток кадров по аналогии с лидогенерацией. Еще два года назад я и не мог представить, что буду говорить о воронке применительно к кадрам.

Крупные предприятия сегодня делают ставку на выпускников школ и колледжей, занимаются профориентацией. У вас такой опыт есть?

— Да, мы работаем в этом направлении. Но пока эта работа не очень системная, потому что наши возможности несопоставимы с условным УГМК. У руководителя отдела кадров стоит задача наладить отношения с профильными колледжами. К нам уже приходили на практику студенты-сварщики из Березовского, надеемся, что после окончания учебы кто-то из них вернется. 

Но, честно говоря, я не делаю ставку на 20-летнюю молодежь, я бы лучше поборолся за людей в возрасте 35-40 лет. Ну и, конечно, если к нам приходит соискатель в возрасте 55-60 лет, адекватный, с нормальным здоровьем и желанием работать, мы его тоже возьмем.

Сказались ли санкции на работе вашего предприятия? Насколько я понимаю, импортное сырье и компоненты вы не используете.

— Да, металл мы закупаем в России. Но определенные сложности у нас все-таки возникли — после начала СВО металл резко вырос в цене. Сейчас ситуация нормализовалась.

Сохраняются трудности, связанные с закупкой иностранного оборудования. Например, турецкие поставщики не хотели нам его продавать из-за того, что в оборудовании есть американские компоненты, и по микрочипам производители этих компонентов могут отследить, на территории какой страны они используются.

Долго вели переговоры о покупке итальянского оборудования для изготовления круглоконических опор. Поставщики запросили массу подтверждающих писем о том, что мы не будем его использовать для военных целей.

Санкции заставили нас обратить внимание на китайское оборудование. Но и с компаниями из этой страны сегодня тоже сложно взаимодействовать — есть проблемы с платежами.

В России нужное оборудование и компоненты не производятся?

— На российском рынке аналогов пока нет или они еще дороже, чем импортные. Например, российские станки стоят в полтора раза дороже, чем китайские Raycus.

Какие крупные проекты вам удалось реализовать за последние годы? И есть ли среди них что-то за пределами России?

— Доля поставок в СНГ есть, но она совсем небольшая — 3-4%. В основном сотрудничаем с Казахстаном и Узбекистаном, были поставки в Белоруссию.

Если говорить о знаковых проектах в России, у нас был большой проект в 2018 г. по «Силе Сибири» — мы поставляли многогранные опоры ЛЭП для прокладки кабелей вокруг газопровода. В прошлом году был большой контракт с ТМК по поставке опор ЛЭП.

В Екатеринбурге мы монтировали опоры вдоль Кольцовского тракта, в районе «Екатеринбург-ЭКСПО», по ул. Горького. Также мы поставляли опоры для линий электропередачи для трамвайных линий в Академический и Верхнюю Пышму.